- загрузка...

---

Сразу за мостом в Тормасу впадает довольно крупный приток Яро. Река становится шире и глубже. Пока невидно сопок, водный поток бежит по каменистому дну весело и легко, позволяя любоваться нам прибрежными пейзажами смешанного леса.

дерево-страж

Но вот впереди показалось дерево, явно выделяясь среди собратьев. Нет, оно не очень высокое, да и толщина ствола... видали и толще. Стоит оно у самой кромки, отраженьем своим, пересекая реку, купая корни в ледяной воде. Огромный сук дерева, как открытый шлагбаум, нависает над рекой. Кто знает, где проходят у природы границы, и меж какими духами делит она свои пространства?

За очередным поворотом впереди замаячила сопка, но река, приблизившись к ней, отвернула и тревожно зашумела. Подул прохладный ветерок, солнце прикрылось набежавшей тучкой.

Пройдя изгиб, русло делится на рукава, по какому из них идти? Правый - узкий, перегорожен упавшей лесиной. А левый шире - тогда по нему. Но что там впереди? - вода гневно бушует и пенится среди наваленных поперёк русла стволов отживших свой век деревьев. Торопись путник, скорее к берегу, по реке не пройти - это завал! По берегу, по берегу проходим опасное место, сквозь густой подлесок перетаскиваем лодки и рюкзаки до чистой воды.

завал

Здесь, с этих мест на пару десятков километров пути завалы будут попадаться довольно часто. Русло, разбиваясь рукавами, образует широкую пойму с островками и отмелями. Поваленные деревья, принесённые течением, замерли на мелководье в ожидании паводка. Переплетаясь, друг с другом стволами, цепляясь за донные камни, борются они с водной стихией и, как не похороненные мертвецы, ждут свою жертву.

Если знать каким потоком плыть, где берегом обойти завал или мелководье, то преодолеть этот сложный участок реки можно за день. Но своенравная Тормасу каждым наводнением смывает старые завалы и образует новые, исчезают островки с одного места и появляются в другом, рушатся многолетние деревья и падают в воду с крутых берегов, обнажая могучие корни. На стороне реки самое могучее оружие - время, что ей наш день, она создаёт своё ложе многие сотни лет, и, кажется, именно в этом месте у неё кипит самая трудная работа.

единое русло

Ну вот, вроде бы всё - прошли, впереди единое русло уводит за следующий поворот, можно отдохнуть, дать течению нести лодки вперёд от завальных мест. Солнышко улыбнулось из-за дальней сопки, намекая на скорый вечер, и на душе стало уютней, и снова река становится любимой подругой, приветливой и гостеприимной.

Эх, ненадолго! Что это там впереди? Часть потока как будто ныряет под лес, а другая снова перегорожена брёвнами и ветками. Опять завал! Ух, шельма, заманила - невольно вырываются проклятья в адрес изменчивой речки. А злым духам, облюбовавшим это место, только этого и надо. Со злорадной ухмылкой потирают они свои руки и ждут-недождутся ошибки туристов, чтобы искупать тех в холодной воде, а то и замочить весь скарб, да повредить лодки, подсунув сучок топляка покрепче.

мелководноя проточка

Пока пробирались, где лесом, где мелководной проточкой до конца завала, затем немного отдохнули, совсем завечерело. Пора думать о ночёвке, но здесь среди густого подлеска место комариное, сырое и неуютное. Идём дальше, благо река сошлась в единое русло и стремительно понесла вперёд к небольшой горушке. Столкнувшись со скалистым берегом и не преодолев препятствия, Тормасу резко повернула влево, яростно шумя у крутоярья. Затаборились у подножья на широкой косе и всю ночь слушали сварливую воду. То жалобно причитала, то пела разными голосами, то спорила с кем-то Тормасу, заглушая другие лесные звуки, и убаюканные рекой засыпали мы после трудного дня.

утёс

С утра солнце долго не решалось показаться из-за крутобокой сопки, цепляясь и путаясь лучами в стволах больших деревьев, росших на вершине. Здесь, в речной долине, у подножья сопки всегда прохладно. Замшелый утёс, мрачно возвышаясь над водой, бросает свою тень поперёк неширокого русла. Могучей каменной бронёй отражает он реку, заставляя повернуть на север. Вода берёт свою дань - постепенно подтачивая камень, рушит утёс, и упавшие глыбы опасной преградой кое-где торчат из реки. В этих местах та напоминает кипящий котёл.

Лавируя меж валунами, проходим под утёсом, в душе восторгаясь дикой силе природы. Первобытным хаосом повеяло вдруг от ощущения близости борьбы двух стихий. И некогда достать фотоаппарат, чтобы снять эту схватку - не наскочить бы на камень; скорее нужно отруливать к более спокойному левому берегу. Огибая скалистую сопку, Тормасу опять берёт восточное направление, и немного успокоившись, несёт свои воды дальше, к Анюю.

Погода, такая же капризная, как и эта река, опять начинает портиться. Загромыхал где-то гром, и над сопкой, что показалась впереди, замечаем дождевой фронт. Может, обойдёт стороной, не хотелось бы плыть под дождём. Хотя, успокаиваем мы себя, это не самое страшное, лишь бы не было вчерашних завалов, а под дождичком, если он не надолго, будет не так уж плохо.

Реку меж тем сжало с обеих сторон лесистыми сопками, и она тревожно гудит от невольной теснины, подвывая затухающим раскатам грома. Вот и дождь, да не дождичек, а ливень накрыл ущелье, и вода вдруг стала повсюду. И к берегам нельзя - обрывисты те справа и слева, вот только может там, за тем поворотом будет местечко, где переждём непогоду. Нет, кажется , эта река не даст передышки - не хочется ей быть покорённой. Стремительно несётся она навстречу скалистому берегу, увлекая нас за собой, бьётся о него и резко меняет направление, почти кидая нас на мшистые камни. Едва успеваем вырулить, как замечаем, что вода впереди сплошь покрыта белыми барашками. Это валуны, хаотично разбросанные по дну. Некоторые из них выказывают свои ржавые бока, другие скрыты в воде. Река клокочет меж ними, разбиваясь тугими струями. Едва успеваем маневрировать - камни, как мины, предательски опасны. Не дай бог наскочить на них, тогда, если не повредишь лодку, то зависнешь посреди стремнины, а течение, вдруг усилившись от нового препятствия, начнёт затапливать давшее крен судно. А дождь не прекращается, и, кажется, злые духи специально всё так устроили, чтобы проверить нас на прочность. Несколько сотен метров длится водный слалом: где камней больше, где меньше, выдают они себя заранее белыми бурунами вокруг.

Но благополучно прошли мы это место. Небо смолкает, ветер уносит дождевую тучу куда-то за сопки, и река успокаивается; как объезженная лошадка, катит нас, уже не спеша. Промокшие, уставшие, но бодрые духом от только что пережитого всматриваемся мы в речную даль - нужно где-то остановиться, просушиться у костра, вскипятить чайку. Впереди опять поворот и река снова бормочет на перекате, споря с камнями. Не слишком крупные, почти все они скрыты под водой, и лишь один большой и рыжий торчит в прибрежной траве. Но что это? Валун как бы присел, а затем странно вытянувшись, нагнулся к воде. Нас несёт прямо к нему, пятьдесят метров, сорок... Валун, вдруг разогнувшись, превратился в изюбра, и снова застыл каменным изваянием, уставившись на нас. Он не разберёт, что это движется по реке - ветер от него. Небольшой толчок по дну лодки, наскочившей на камень, как предупреждение не терять бдительность - впереди опять неспокойно, нужно скорее отгрести, а то вынесет на камни. Заметив движение, изюбр разворачивается и исчезает в чаще. Опять рулим меж валунами, следуя изгибу реки, делаем поворот вправо, и та, замедлив бег, дарит нам отличное место для днёвки - небольшой островок с галечной косой.

днёвка

Выглядывает полуденное солнце и жарит отсыревшую тайгу, и вскоре влага улетучивается, чтобы, собравшись тучей, вновь пролиться дождём. Длительная засуха, как и затяжные дожди не характерны для этих мест. Поэтому прианюйская тайга чем-то схожа с влажными тропическими лесами. Закрытая от злых северо-восточных ветров отрогами Сихотэ-Алиня, содержит она богатейший на Дальнем Востоке состав флоры и фауны. Реликтовые тисовые рощи, следы тигра и гималайского медведя, знаменитый корень женьшеня, элеутерококк и аралию севернее бассейна Анюя уже не встретишь. Уникальны ильмовые леса. Для сравнения: деревья этой породы, во множестве встречающиеся по всему Амуру - не выше десятка метров, здесь же они соперничают высотой стволов с ясенем и кедром. И по богатству рыбы Анюй не оскудел - радуют глаз ленки, стоящие против течения в ожидании добычи, а в заливчиках хариусы с радужными плавниками, как бабочки в прозрачной воде.

Отдыхаем мы и любуемся природой, а на костерке уже закипает котелок. Перекусили, попили чайку, немного позагорали и в путь. Понесла нас Тормасу дальше, в среднем течении став полноводней и глубже. Убегая от одной сопки, прижимаясь к другой, петляет таёжница, вбирая в себя ручьи и речки тенистых распадков. Вот впереди показался лесистый хребет довольно высокой сопки. А через некоторое время он маячит уже слева, затем вовсе исчезает из виду, появляясь только после затяжного поворота. Тормасу бежит к нему крутым водоспадом и вот слышится их встреча звонким перекатом.

Ближе к подножию горы посреди реки лежит огромная лесина поваленного ясеня. Недавно рухнул великан - ещё зеленеют листья на раскидистых ветвях, а корни не оголились потоком - земляной глыбой торчат из воды. Пока рассматривали величественное дерево, да решали какой стороной его лучше обойти, течение подхватывает лодку и несёт прямо на выскорь. Не успеваем отгрести, как нас прижимает к корням. Тут же наступает расплата за ротозейство - левый борт лодки уходит в воду под давлением течения, а правый приподнимается, и мир вот-вот готов перевернуться. Каким-то последним мгновением удаётся переместить нам свой вес на правый борт и тем самым немного выравнить крен. С трудом отталкиваемся от лесины и полузатопленные сплываем к перекату. Лодка стала почти не управляемой - едва успеваем вырулить на чистую воду, минуя торчащие камни. Пристаём к берегу, вытаскиваем мокрые рюкзаки весом в полцентнера, переворачиваем лодку, чтобы вылить воду. Хочется закурить, но сигареты, как и вся поклажа, промокли. Хорошо, что коробок спичек напарник положил в кармашек своей кепки, обернув его полиэтиленом, а то остались бы без огня. Наскоро выжимаем вещи и продолжаем путь.

Река, прижавшись к сопке левым берегом не слишком быстрым течением, увлекает нас за собой. Как-то опять она стала уже - часть потока ушла какой-то проточкой, а мы этого не заметили. Это нехорошо - жди завала. И точно, через некоторое время новым препятствием возникает запруда из брёвен. Река заныривает под них и выходит где-то в метрах пятидесяти ниже. А нам не остаётся ничего, кроме как причалить к крутому боку левобережной сопки и как-нибудь придумать выход из сложившейся ситуации.

Разведали, нашли тайную тропку под самым крутоярьем: где по ней, где по брёвнам перетащили кое-как тяжёлые и мокрые рюкзаки, пошли за лодкой. И тут напарник, вдруг оскользнувшись на бревне, каким-то неловким кулём летит в воду. Выныривает и ошалевшими глазами смотрит вокруг. Быстро хватаю его за руку, помогаю вылезти на берег. С ним всё вроде бы в порядке, только кепку оставил в воде. Кепку! В ней же уцелевшие спички! Эта мысль электрическим разрядом пронеслась в голове. Бегу по бревну, всматриваясь в бурлящую воду. Вот кепка серо-зелёной тканью мелькнула на поверхности реки и тут же скрылась, нырнув под брёвна. Тщетно пытаюсь выловить её рукой - ушла. Рискуя провалиться, пробираюсь по завалу в надежде, что кепка появится, всплывёт в прогалине меж брёвен. Но попробуй, найди что-то в этом дровяном лабиринте!

Стало вечереть. Надо скорее выбираться из этого гиблого места. Перетаскиваем лодку к неширокому ручью, выныривающему из-под старой огромной лесины, которая, вероятно, держит весь завал на себе и, удручённые неудачей продолжаем путь. Перспектива остаться на ночь без огня весьма не радостная.

Вскоре проточка сливается с основным руслом. На ближайшей косе решаем затабориться, тем более что впереди опять опасная излучина, захламлённая упавшими деревьями, с рискованным проходом по правому краю. Сегодня уже нет желания и сил преодолевать и рисковать.

Вытаскиваем рюкзаки на берег, подтягиваем выше лодку и первым делом пытаемся просушить спички, пока ещё не скрылось солнце. У нас четыре коробка, и все подмочены. Нет, тут нужно хорошее, дневное солнце, а не закатные лучи. Без костра ночью в тайге, ох! как неуютно. Вещи сырые, палатку хоть выжимай - ни согреться, ни чаю вскипятить. Комары, словно почувствовав, что любимое их блюдо - городской человек сегодня без дымовой приправы, тучами налетели на пиршество.

Бездействие становится тягостным, и я отправляюсь на разведку окрестностей. Нужно решить, как пройти завальное место - рискнуть по воде или лучше обойти берегом. Оказалось, что мы на острове. Пройдя чуть вперёд, я обнаружил тихую проточку. В прозрачной воде со слабым течением метнулась стайка красивых рыб - хариусов. Вот бы где посидеть с удочкой на зорьке, испытать рыбацкое счастье, но сейчас не до рыбалки, и я иду по берегу к упавшему поперёк протоки дереву.

Ствол его толстый и без сучков, как мост, соединяет остров с правым берегом. Решаю пройти по лесине. Это ясень, еще крепкий, со светлой корой. Не торопясь, шагаю по нему, а сам смотрю на воду. Прозрачная и тихая, как бы пробирается она по каменистому дну к шумливому основному руслу, и сливаясь с ним чуть ниже завала, убегает в неизвестную даль. Вот и решение - завтра стартуем отсюда. Иду дальше и замечаю, что вершина ясеня со спиленными кое-где ветвями. Значит люди, бывшие здесь, тоже пользовались этим мостом. Может, перетаскивали лодки? Схожу с бревна на землю и попадаю на широкую тропу, идущую вдоль берега. Откуда же ты здесь взялась и куда ведёшь?

Вот впереди показалась ясеневая роща, а меж трёх рядом растущих деревьев, я увидел просветы какой-то полупрозрачной материи. Это целлофан, натянутый на каркас из жердей, прикреплённых к стволам. Всё ясно - охотничье бунгало. Заглядываю в него - пара нар вдоль стен, маленькая "буржуйка", несколько круглых чурбаков посреди, дровишки в углу. Может, найдутся спички? - шарю глазами вокруг. Есть! В подвешенном под потолком мешочке вместе с солью, сахаром и кулёчком риса я нашёл потёртый, но сухой коробок.

охотничье бунгало

Ночёвку устроили рядом с целлофановым домиком. Разожгли большой костёр, как будто боясь вновь потерять драгоценный огонь, и полночи сушили промокшие вещи.

Под утро туман лёг на реку. Шумливые перекаты, словно убаюканные, стали еле слышны. Тайга, зачарованная безмятежностью рассвета, казалось, дремала, забыв об утреннем щебете птиц и даже комаров не было с их гнусным жужжанием. Лишь тишина и спокойствие.

Что готовит для нас рождающийся день? Почему так тихо? Лежал я и думал, не смея подняться с еловых нар. Кто мы, и зачем вторглись в этот почти нетронутый человеком мир? Но на душе было легко, значит всё правильно, хотя мимолётной тревогой мелькнула мысль о предстоящем сегодня переходе, вряд ли он будет легче вчерашнего. Надо вставать, сходить к речке умыться, набрать котелок водички.

Пока стоит, туман нечего и думать идти по реке - того и гляди, занесёт на какую-нибудь корягу. Я неcпеша умываюсь, набираю полный котелок чистейшей воды, иду опять ко вчерашнему мостику. Он наполовину прячется в хлопьях тумана, но я захожу на лежащий ясень и остановившись на его середине, вглядываюсь в белесую даль. Дуновения небольшого ветерка по реке хватает, чтобы туман расступился, прижался плотнее к берегам, рваными клубами закружил к небу. И тогда в образовавшийся коридор заглядывает солнце. Я с восхищением наблюдаю за игрой света в парящей влаге. Жаль, что оставил фотоаппарат на таборе - эти нежнейшие переливы надо видеть, не описать словами меняющиеся оттенки от ярко-белого к нежно-розовому.

- Кто рано встаёт, тому бог даёт! - слышу я голос Серёги, своего напарника. Он спешит мне навстречу и показывает зажигалку. - Нашёл возле старого кострища. Лежала втоптанная в землю. Рабочая! - и он, пару раз чиркнув, извлёк огонь.

- Ну, теперь мы непобедимы! - улыбаясь, отвечаю ему. Значит, можно будет оставить охотничьи спички на месте, вдруг ещё кому пригодятся.

туман

Туман полностью развеялся часам к десяти. К этому времени мы уже позавтракали, сложили вещи по рюкзакам, подкачали лодку. Прощаемся с гостеприимным лесным домиком, тщательно заливаем костёр и снова в путь.

По нашим прикидкам и судя по карте, мы прошли большую часть реки и теперь находились в низовьях Тормасу. Здесь она уже широка, без завалов. Правда, иногда приходилось маневрировать на поворотах, уварачиваясь от топляка. А так, в общем, до самого Анюя добрались к полудню, без особых препятствий.

Ильмовые рощи по берегам нижней Тормасу поражают размерами своих деревьев. Нигде дальше по Анюю мы не встречали таких гигантских ив. Прямоствольные, устремлённые к небу, имеют они в своём основании ширину ствола обхватом более двух метров.

низовья Тормасу

Перед впадением в Анюй, Тормасу упёрлась в одноимённую сопку, круто повернула вправо. Огромный валун, отколовшийся когда-то от горы, мрачным чудовищем наплывает навстречу. Река старается утянуть нас к нему, но здесь течение уже не такое стремительное и мы без труда обруливаем камень. На нём была бы уместна надпись "Конец Тормасу", но некому писать на здешних скалах, и мы, провожая глыбу взглядом, прощаемся с таёжной речкой.

(продолжение см. По Анюю)